Чем молитва отличается от медитации?

Медитация и молитва — в чем разница?

Медитация коренным образом отличается от молитвы.

Существует множество видов и форм медитации, например, есть стандартная мантра-медитация, которая состоит из комбинации различных звуков, погружающих человека в состояние измененного сознания.
Человек впадает в трансовую эйфорию, испытывает новые и странные духовные ощущения.
Увы, при этом человек открывается духовно для всего духовного мира.
И становится незащищенным для влияния и злых сил, которые на него действуют во время медитации.

Медитация направлена на то, чтобы растворить личность человека.
Молитва, наоборот, направлена на то, чтобы собрать личность человека, воздвигнуть крепкие стены иерусалимские вокруг личности, ядро которой — Господь (см. Псалтирь).

Молитва есть обращение личности к Личности.
Бог — это Личность, которая присутствует вне всего, вне времени и пространства.
Бог — Причина и Создатель всего.
Молитва — это разговор человека и Бога.

Медитация — это попытка уничтожить личность, растворить её ни в чем, превратить её в небытие.

Итак, медитация — практика, прямо противоположная православной молитве.
В молитве человек, сотворенный по образу и подобию Божию, максимально мобилизуется как личность и обращается к Личности Бога.
А в медитации человек стирает свое личностное начало, хотя онтологически это невозможно.

Человек не может быть «не личностью», он сотворен как личность.
Медитацию можно сравнить с тем, когда человек открывает все окна и двери настежь и ложится спать, и любой злоумышленник может войти в дом и сделать все, что угодно.

Во время медитации человек отключает волю и становится доступным первому встречному «злоумышленнику» из духовного мира.
Медитация — незаконное вторжение человека в духовный мир помимо Церкви.
Во время медитации нельзя встретить Бога.

Единственный законный путь в духовный мир — через Творца.
Попытки сделать это помимо Церкви и Творца приводят к общению с падшими духами.

Апостол Павел сказал: «Непрестанно молитесь» (1Фесс.5:7).
Во время медитации человек не может исполнять заповедь апостола, и поэтому не может общаться с Богом.
Во время медитации человек добровольно подвергает себя риску воздействия падших духов и таким образом нарушает первую заповедь Бога и грешит.

С точки зрения православной аскетической традиции, медитативные практики крайне опасны.
Они делают разум человека пассивным.
Бессознательное становится выше сознательного, вне его критики, имеющим право диктовать истины высшего порядка, что являются предпосылкой к глубочайшим ошибкам и соблазнам, прежде всего возникает опасность бесконтрольного влияния на человека мира падших духов.

Основа нашей личности — свобода и сознание.
Отключая свой разум во время медитации, мы лишаем себя свободы и сознания, что закрывает для нас возможность к познанию истины вообще.
Далеко не все проявления духовной реальности имеют своим источником Бога, более того, ближайшая к человеку область духовной реальности, крайне враждебна и агрессивна по отношению к нему.

Стремление к переживанию особых духовных состояний, доверие своим душевным и телесным ощущениям — опасно и недопустимо, с точки духовного опыта святых.
Святой апостол Иоанн Богослов наставляет: «не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они».

Состояние ложной мистики святые отцы называли термином «прелесть», то есть «сверхобман».

Великий учитель Православия преподобный Симеон Новый Богослов учит:
«Прельщаются и те, которые видят свет телесными очами, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими, и подобное.
Некоторые из таких взбесновались и в безумии ходят с места на место.
Другие прельстились, приняв диавола, преобразившегося и явившегося им в виде Ангела света, а они того не распознали и остались неисправимыми до конца, не хотя слышать совета ни от какого брата.
Иные из таких сами лишили себя жизни, быв подвигнуты на то диаволом; иные бросились в пропасть, иные удавились».

Гуру учат представлять в воображении при медитации чувственные образы через фантазию.
Например, представить внутри своего сердца пламя, источники света, спускающиеся с неба, лик гуру перед собой и т.д.

В молитве православного подвижника концентрация внимания — духовная, без образов (без-образная), она еще называется умная молитва, или умное делание.
О вреде чувственных образов во время молитвы и их источниках говорят многие православные святые отцы, визуализация категорически запрещена (а вот у католиков она приветствуется).

Согласно учению святых фантазия удерживает ум на низшем душевном плане, не давая ему подняться на духовный план, став могущественным орудием злой силы.
Святой Никодим Агиорит следует древнецерковной традиции, когда считает фантазию началом, источником греха:
«Орган дьявола — фантазия, и Адама соблазнил он фантазией.

Ум Адама до грехопадения не имел фантазии.
В начале плоть не имела ни наслаждения, ни страдания, душа не имела незнания, и в уме не отпечатлевались образы вещей.
Ум праотца получил отпечатки через фантазию, которая вошла, как стена между умом и умопостигаемым, и не дает ему войти в простые и нефантастические логосы вещей.
Дьявол вводит в грех и заблуждение, в бессмысленные предрассудки, в утопические ереси и лукавые, распущенные догматы, и во всем этом соблазняет фантазией».

Поэтому, если молитва, которая практикуется в рамках святоотеческой традиции — это живой разговор с Живым Богом, который соединяет нас с Ним Его благодатью, то медитация — это попытка слепо погрузится в область духовной реальности, отключив естественные механизмы защиты от мира падших духов, для последующей интеграции с ними.

Особенно тщательно и глубоко учение о медитации развито в буддизме.
Однако, вот в чем беда!
В это трудно поверить, но буддизм, имеющий миллионы последователей, в духовном плане есть учение о том, как правильно и навеки умереть.
Буддисты, кстати, это не отрицают.
Главная мечта буддиста — вырваться из круга жизненных воплощений и, подобно капле, раствориться в нирване (океане наслаждения).
Но позвольте, когда капля растворяется в океане, разве от нее что-нибудь остается?!

Главное в человеке — не плоть, ее нет за гробом.
Главное в человеке — душа, её лик (личность, образ Божий).
Именно лик души делает нас персоной (индивидуальным и неповторимым существом — не таким как иные люди, хоть в чем-то).
Допустим, что человек (его личность, его я») — капля.
Каплю делают каплей именно ее границы, отделяющие, обосабливающие ее от мира, делающие ее особой каплей — не такой как все прочие капли.
Хотя бы пространственно (т.е. особым местоположением в пространстве).
Когда капля падает в океан и сливается с ним, границы ее исчезают и от капли ничего не остается — она навеки исчезает.

Так кто же из буддистов наслаждается в нирване, если от них (от их личностей, от их «я») после смерти плоти ничего не остается?
Ведь если субъект отношений исчезает, то и некому в них участвовать — они возникнуть не могут!
Парадокс, не правда ли!
Но этот парадокс никого не смущает.

Христос есть лоза виноградная.
«Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь»(Иоан.15:1).
Христиане — ветви на лозе.
В чем суть общения между ветвью и лозой?
Лоза заботится о ветке — как мать о чаде.
Ветвь (христианин) может благодарить лозу (Бога) за свое рождение и даруемые живительные соки (Бог питает существование всего тварного мира),
может просить от лозы чего-то нужного,
может просить лозу изменить её — очистить от яда или гнили (образ покаяния),
может хвалить и прославлять лозу перед другими ветками.
Вот, собственно, и почти вся суть отношений между Богом и христианами, и почти вся суть молитв наших.

Добавим, что ветвь должна плодоносить и если она упорно и долго отказывается делать это, то питание ветки прекращается, поэтому она засыхает и бросается в костер.
Ибо кому нужны бесполезные ветви, которые все от всех берут и ничего никому не дают?

Что за плоды должны приносить Богу христиане?
«Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера» (Гал.5:22).
«Плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине»(Еф.5:9).
«Ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец — жизнь вечная» (Рим.6:22).

Сразу оговоримся, что святость православных христиан не есть безгрешность — мы грешим с утра до ночи и часто даже больше, чем нехристиане.
Святость христиан — это духовная отделенность их от мира, во зло себя положившего.
Попытка оторваться от земного мира ради небесного.
От мира, поклоняющегося земным ценностям — как идолам.
Святость христиан — стремление посвятить себя Небу, поклонение Царству небесному, которое суть не некое место, но Сам Бог и Ангелы Божии, и святые человеки, взошедшие на небеса вслед за Богочеловеком Иисусом Христом.

Иисусова молитва и медитация – в чем разница?

Архимандрит Захария (Захару) — автор книг по православной аскетике — The Enlargement of the Heart («Расширение сердца») и The Hidden Man of the Heart («Сокровенный сердца человек»). Наставником отца Захарии был архимандрит Софроний (Сахаров, 1896-1993), основатель монастыря святого Иоанна Крестителя в Эссексе, ученик и биограф преподобного Силуана Афонского (1866-1938).

К сожалению, среди неосведомлённых людей имеет место широко распространённое заблуждение, согласно которому Иисусова молитва считается чем-то вроде йоги в буддизме, или трансцендентальной медитации, и другой подобной восточной экзотики. Похожесть однако в основном внешняя, а любое внутреннее сходство не идёт далее естественной «анатомии» человеческой души. Фундаментальная разница между христианством и любой другой верой заключается в том, что Иисусова молитва основана на открытии истинного живого и личного Бога как Святой Троицы. Никакой другой путь не допускает возможности живых отношений между Богом и человеком, молящимся Ему.

Восточный аскетизм направлен на освобождение ума от всего относительного и временного так, чтобы человек мог отождествляться с обезличенным Абсолютом. Этот Абсолют рассматривается в качестве первоначальной человеческой «природы», которая пережила деградацию и вырождение путём вхождения в многообразную и постоянно меняющуюся приземлённую жизнь. Аскетическая практика, подобная этой, прежде всего, сосредоточена на самости и полностью зависима от человеческой воли. Её интеллектуальная суть отказывается от полноты человеческой природы, поскольку не берёт в расчёт сердце. Главная задача человека состоит в возвращении к безымянному Сверхчеловеческому Абсолюту, чтобы быть растворённым в нём. Поэтому он должен стремиться отказаться от души в пользу этого безликого океана Сверхчеловеческого Абсолюта, а в этом и состоит негативная суть такого подхода.

В своей борьбе за освобождение себя от всех скорбей и неустроенностей, связанных с бренностью жизни, восточный аскет погружает себя в абстрактное и интеллектуальное поле так называемого чистого Существования — отрицательную и обезличенную область, где невозможно узреть Бога, где есть только видение человеком самого себя. При таком подходе места сердцу не находится. Прогресс в такой форме аскетизма зависит только от личного желания преуспеть. Упанишады нигде не говорят, что гордыня — препятствие для духовного роста, или что смирение является добродетелью. Позитивная сторона христианского аскетизма, в котором самоотвержение ведёт к преобразованию в нового человека, к допущению сверхъестественной формы жизни, Источник которой есть Один Истинный, являющий Себя людям, Бог, здесь несомненно и полностью отсутствует. Даже в более умеренных проявлениях самоотвержение в буддизме — лишь несущественная часть общей картины. В желании разума вернуться просто к «природному» себе обнаруживается незащищённость перед множеством лишений. Возникает страшный риск зациклиться на себе самом, риск восхититься светом собственной, но всё же созданной красоты, и превознести творение выше его Создателя (Рим. 1:25). Разум начинает обожествлять и превращать в идола «эго» и затем, по словам Господа, «и бывает для человека того последнее хуже первого» (Матф. 12:45).

Это ограничения восточных стилей религиозного осмысления, которое не претендует на осмысление Бога и фактически является осмыслением человеком самого себя. Оно не идёт дальше пределов созданной личности и даже близко не подходит к Истине Самой Первой Личности, к несотворённому живому Богу, Который Сам явился человеку. Такой религиозный подход, безусловно, способен обеспечить некоторую релаксацию или заострить человеческие психологические и интеллектуальные функции, однако «рожденное от плоти есть плоть» (Иоанн 3:6) и «живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим. 8:8).

Чтобы быть истинным, любое освобождение разума от его страстных наклонностей до видимых и временных элементов этой жизни должно быть соединено с истиной о человеке. Когда человек видит себя, будто он предстоит перед Богом, его единственным ответом может быть покаяние. Такое покаяние само по себе есть дар Божий, и оно приводит к сердечному страданию, что не только очищает разум от греховности, но и соединяет его с невидимыми и вечными свойствами Бога. Другими словами, освобождение разума само по себе только половина дела, оно должно подкрепляться усилиями человека. Христианство, с другой стороны, предписывает аскету прилагать усилия с надеждой и упованием на то, что его душа будет покрыта и окружена благодатью Божией, приводящей его к полноте вечной жизни, для которой, как ему известно, он был создан.

Многие почитают Будду и сравнивают его с Христом. Будда, в частности, привлекает своим участливым пониманием человеческого состояния и своим выразительным учением о свободе от страданий. Но христианин знает, что Христос, Единородный Сын Божий, Своим Страданием, Крестом, Смертью и Воскресением добровольно и свято испытал полноту человеческой боли в свидетельство Своей совершенной любви. Таким путём Он излечил Своё создание от смертельной раны, причинённой первородным грехом, и воссоздал его для вечной жизни. Сердечное страдание поэтому очень ценно в молитве, и его присутствие свидетельствует, что аскет недалёк от истинного и святого пути любви к Богу. Если Бог через страдание явил Свою совершенную любовь к нам, то у человека, в свою очередь, есть возможность через страдание ответить любовью Богу.

Следовательно, молитва — выражение любви. Человек выражает любовь через молитву, и если мы молимся, то это показатель нашей любви к Богу. Если мы не молимся, это означает, что мы не любим Бога, то есть мера нашей молитвы — мера нашей любви к Богу. Святой Силуан отождествляет любовь к Богу с молитвой, и Святые Отцы говорят, что невнимание к Богу, «забывчивость» по отношению к Нему — самая большая из страстей, так как это единственная страсть, с которой не борются молитвой с призыванием Имени Бога. Если мы смирим себя и призовём Божию помощь, доверяя Его любви, нам будут даны силы для преодоления любой страсти, но если мы не думаем о Боге, враг свободен уничтожить нас.

Перевод: Алексей Шугаль специально для сайта «Православие и Мир»

Отличие молитвы и медитации

Меди­та­ция и молитва

Слово меди­та­ция (meditatio) латин­ского про­ис­хож­де­ния. Оно пришло не из язы­че­ских рели­гий, а из хри­сти­ан­ского Запада. Оно вос­хо­дит к гла­голу meditor – раз­мыш­ляю, обду­мы­ваю и озна­чает углуб­лён­ную сосре­до­то­чен­ность, свя­зан­ную с отре­шён­но­стью от внеш­них объ­ек­тов и отдель­ных внут­рен­них пере­жи­ва­ний.

На хри­сти­ан­ском Западе это слово имело два смысла. С одной сто­роны, оно обо­зна­чало фило­соф­ское сосре­до­то­че­ние на иссле­до­ва­нии какой-либо интел­лек­ту­аль­ной темы. С другой сто­роны, оно исполь­зо­ва­лось в рели­ги­оз­ном зна­че­нии, отра­жая умствен­ное сосре­до­то­че­ние на рели­ги­оз­ном пред­мете (напри­мер, меди­та­ция на стра­да­ниях Христа). Вместе с тем, оба смысла меди­та­ции (рели­ги­оз­ный и фило­соф­ский) обо­зна­чали некую чело­ве­че­скую ини­ци­а­тиву, то есть направ­ле­ние ума и сосре­до­то­че­ние сил души, не тре­бу­ю­щее живого ответа со сто­роны Бога, не пред­по­ла­га­ю­щее обще­ния с Ним как диа­лога, осу­ществ­ля­ю­ще­гося лишь в молитве.

Сосре­до­то­че­ние на рели­ги­оз­ном пред­мете – началь­ная стадия любого рели­ги­оз­ного опыта. Для любой рели­гии оче­видно, что чело­веку необ­хо­димо сосре­до­то­читься на объ­екте своего покло­не­ния и пожерт­во­вать ради этого чем-то пре­хо­дя­щим. Однако для хри­сти­ан­ства такое сосре­до­то­че­ние может быть лишь некой пред­ва­ри­тель­ной сту­пе­нью духов­ной жизни, но не может заме­нить ее по суще­ству. Хри­сти­ан­ство постро­ено на живом Бого­об­ще­нии, на непре­стан­ном вза­и­мо­дей­ствии Бога и чело­века. Поэтому чело­ве­че­ское направ­ле­ние ума к Богу не имеет здесь само­до­вле­ю­щего смысла. Направ­ляя свой ум к Богу, хри­сти­ан­ский подвиж­ник ожи­дает Боже­ствен­ный ответ и только с этим отве­том его духов­ная жизнь начи­нает напол­няться реаль­ным содер­жа­нием. Такие ответы могут быть раз­но­об­раз­ными – от дей­ствий через внеш­ние обсто­я­тель­ства до дей­ствия бла­го­дати Свя­того Духа, без кото­рого невоз­можно быть хри­сти­а­ни­ном. Но в любом случае это опыт лич­ного обще­ния с Богом, кото­рый и назы­ва­ется молит­вой.

Не все рели­гии предо­став­ляют чело­веку воз­мож­ность живого Бого­об­ще­ния. Прежде всего, этому не учат такие язы­че­ские рели­гии как инду­изм и буд­дизм. Поэтому именно в этих рели­гиях отсут­ствует хри­сти­ан­ская молитва, а рели­ги­оз­ный опыт целе­со­об­разно опи­сы­вать через поня­тие меди­та­ции. Дей­стви­тельно, там, где нет живой связи с Богом, весь рели­ги­оз­ный опыт будет сво­диться лишь к дей­ствиям самого чело­ве­че­ского созна­ния, а не к синер­гии (греч. сотруд­ни­че­ству) Бога и чело­века. В этих рели­гиях чело­век совер­шен­ству­ется сам, своими уси­ли­ями, в соот­вет­ствии со своими пред­став­ле­ни­ями и фак­ти­че­ски не имеет Выс­шего Кри­те­рия духов­ной жизни, при­сут­ству­ю­щего лишь в рели­гии живого Бого­об­ще­ния. Если в этих рели­гиях и есть пред­став­ле­ния о Боге (инду­изм), то это либо без­лич­ная реаль­ность, либо мате­ри­аль­ные идолы богов, обще­ние с кото­рыми также мало­ве­ро­ятно. В таком случае чело­век должен лишь стре­миться к сосре­до­то­че­нию на своей пси­хи­че­ской жизни, иссле­до­ва­нию внут­рен­них пси­хо­ло­ги­че­ских состо­я­ний, но не к опыт­ному позна­нию Бога. Высшим иде­а­лом буд­дизма и инду­изма ста­но­вится не живое еди­не­ние с Богом, а дости­же­ние пси­хи­че­ского состо­я­ния, в кото­ром исче­зают все жела­ния, чело­век испы­ты­вает без­раз­ли­чие к дей­стви­тель­но­сти, удо­вле­тво­рён­ность и само­до­ста­точ­ность. Достичь такого состо­я­ния воз­можно одними чело­ве­че­скими уси­ли­ями, поэтому и опи­сы­вать такой опыт необ­хо­димо только через поня­тие меди­та­ции.

Кроме инду­изма и буд­дизма меди­та­ция при­сут­ствует и в исламе (суфий­ские прак­тики). Ислам­ские мистики (суфии) исполь­зуют свое­об­раз­ную пси­хи­че­скую тех­нику для само­со­вер­шен­ство­ва­ния. В эту тех­нику входят танцы, физи­че­ские дви­же­ния (напри­мер, систе­ма­ти­че­ские кача­ния голо­вой), дли­тель­ные кол­лек­тив­ные про­из­но­ше­ния молитв под музыку (раде­ния) и прочие пси­хо­фи­зио­ло­ги­че­ские состо­я­ния, веду­щие лишь к изме­не­нию чело­ве­че­ского созна­ния, но не к живому соеди­не­нию с Богом.

Об иска­же­ниях в молитве

Если мы сопо­ста­вим опи­са­ние того демо­ни­че­ского фено­мена, кото­рый назы­ва­ется “пре­ле­стью” в тво­ре­ниях Святых Отцов, молит­вен­ную прак­тику мона­ше­ских орде­нов в като­ли­че­стве, приемы йогов и упраж­не­ния многих совре­мен­ных пси­хо­те­ра­пев­тов по ауто­тре­нингу, то увидим здесь пора­зи­тель­ное сход­ство: пре­льщен­ные во время молитвы визу­ально пред­став­ляли духов­ный мир и дово­дили себя до такого состо­я­ния, когда слы­шали голоса духов, кото­рых при­ни­мали за анге­лов, ощу­щали запах, кото­рый при­ни­мали за бла­го­уха­ние небес­ного мира и т.д., то есть для них, как для после­до­ва­те­лей Све­ден­борга, духов­ный мир пред­став­лялся про­дол­же­нием и ана­ло­гом зем­ного мира, только при­над­ле­жа­щим к более высо­кой сту­пени бытия. Нам трудно ска­зать, созда­вали ли они эти фан­та­сти­че­ские пред­став­ле­ния духов­ного мира силой своего вооб­ра­же­ния и этим ока­зы­ва­лись во власти духов зла – демо­нов, или же демон, как худож­ник и живо­пи­сец, влагал в их вооб­ра­же­ние свои соб­ствен­ные кар­тины, как бы при­са­сы­ва­ясь к их душе. Все это визи­о­нер­ство вызы­вало у чело­века чув­ство соб­ствен­ной избран­но­сти и зна­чи­мо­сти, пере­хо­дя­щей в духов­ную гор­дость. А так как в Пра­во­слав­ной Церкви, к кото­рой они при­над­ле­жали, дей­ство­вала про­ти­во­сто­я­щая им сила бла­го­дати, то нередко такое пре­льще­ние пере­хо­дило в бес­но­ва­ние.

В запад­ной церкви и, прежде всего, в самом боль­шом по чис­лен­но­сти и вли­я­нию мона­ше­ском ордене иезу­и­тов, раз­ра­бо­тан целый ком­плекс упраж­не­ний: полу­ме­ди­та­ций-полу­мо­литв, где монах, запи­ра­ясь в своей келии, визу­ально пред­став­ляет ад и рай в кар­ти­нах, напо­ми­на­ю­щих “Боже­ствен­ную коме­дию” Данте. Отож­деств­лять духов­ный мир с кар­ти­нами и обра­зами мате­ри­аль­ного мира это значит доб­ро­вольно вво­дить себя в круг духов­ной лжи.

Опи­са­ние духов­ного мира у Святых Отцов осно­вано на сим­воле, кото­рый дает не только опре­де­лен­ные ассо­ци­а­ции и ана­логи для направ­ле­ния и воз­вы­ше­ния чело­ве­че­ской мысли, но под­чер­ки­вает его услов­ность, то есть оста­ется сред­ством изоб­ра­же­ния; а здесь символ ста­но­вится фото­гра­фией, слеп­ком, отра­же­нием. У такого чело­века про­ис­хо­дит напря­же­ние душев­ных чувств до сте­пени сома­ти­че­ских ощу­ще­ний: он может обжи­гаться о пред­став­ля­е­мое пламя, чув­ство­вать боль от пыток, пере­жи­вать вос­торг, похо­жий на экстаз, когда он кар­тинно пред­став­ляет себя в раю; у него могут открыться раны на руках и ногах – то, что назы­ва­ется стиг­ма­цией, когда он внут­ренне отож­деств­ляет себя с Иису­сом, при­гвож­ден­ным к кресту.

Мир духов­ной лжи, в кото­рый доб­ро­вольно вводит себя иезуит посред­ством меди­та­ции, иска­жает не только его рели­ги­оз­ную жизнь, но и нрав­ствен­ное чув­ство. Другой извест­ный не менее, чем Лойола, визи­о­нер, Фома Кем­пий­ский наме­кал, что к нему в келию при­хо­дит Хри­стос для беседы с ним. Многие трак­таты като­ли­че­ских мона­хов напи­саны в форме диа­ло­гов с Хри­стом, то есть для като­лика, пове­рив­шего в истин­ность таких встреч, про­из­ве­де­ния визи­о­не­ров должны казаться про­дол­же­нием Еван­ге­лия – бесед Христа с уче­ни­ками.

Нам кажется, что только на основе кол­лек­тив­ного, раз­го­ря­чен­ного вооб­ра­же­ния мог быть принят догмат о непо­гре­ши­мо­сти папы. Харак­терно, что твор­цами и ком­мен­та­то­рами этого дог­мата яви­лись иезу­иты.

Мы здесь не гово­рим о таких като­ли­че­ских “аске­тес”, как Анжела, кото­рые пред­став­ляли Христа в виде воз­люб­лен­ного не в сим­во­ли­че­ском, а в бук­валь­ном смысле. Надо ска­зать, что во всей пра­во­слав­ной свя­то­оте­че­ской лите­ра­туре мы не найдем ни одного про­из­ве­де­ния, кото­рое было бы напи­сано в форме беседы Христа с чело­ве­ком, разу­ме­ется, кроме гим­но­гра­фи­че­ских про­из­ве­де­ний, име­ю­щих условно-сим­во­ли­че­ский харак­тер.

В йоге раз­ра­бо­таны ком­плексы упраж­не­ний, спо­соб­ству­ю­щих раз­ви­тию силы вооб­ра­же­ния и фан­та­зии. В раз­деле “Раджа йога”, что значит “цар­ский путь йоги”, варьи­ру­ются раз­но­об­раз­ные визу­аль­ные меди­та­ции. Здесь мен­таль­ная сила чело­века про­ве­ря­ется спо­соб­но­стью стро­ить по своему жела­нию яркие образы, и жить среди этих обра­зов, как в сотво­рен­ном им мире. Сами йоги про­го­ва­ри­ва­ются, что неко­то­рые из их сома­ти­че­ских (телес­ных) фено­ме­нов невоз­можны без уча­стия духов.

В послед­нее время книж­ный рынок запол­няют раз­лич­ные руко­вод­ства по пси­хо­те­ра­пии, где глав­ное место зани­мает ауто­тре­нинг. Эти упраж­не­ния осно­ваны на само­вну­ше­нии и мыс­лен­ном кон­такте с обра­зом, постро­ен­ном соб­ствен­ным вооб­ра­же­нием. Между всеми пере­чис­лен­ными явле­ни­ями суще­ствует какая-то гене­ти­че­ская связь, а также чрез­вы­чай­ное сход­ство. Надо ска­зать, что подоб­ные приемы суще­ствуют в дзен-буд­дизме и в неко­то­рых мусуль­ман­ских дер­виш­ских орде­нах. Надо ска­зать, что визу­аль­ное пред­став­ле­ние духов­ного мира явля­ется не только вуль­га­ри­за­цией выс­шего мета­фи­зи­че­ского бытия, но пред­став­ле­ние и фан­та­зия также тесно свя­заны с чело­ве­че­скими стра­стями, поэтому в сферу рели­гии вры­ва­ются душев­ные стра­сти и обра­зуют ложные духов­ные пере­жи­ва­ния, то есть сур­ро­гат рели­гии. Здесь одна из причин, почему для нас непри­ем­лемы эку­ме­ни­че­ские учения о спа­си­тель­но­сти всех хри­сти­ан­ских кон­фес­сий, в част­но­сти взгляд, что Пра­во­сла­вие и като­ли­цизм только внешне отли­ча­ются друг от друга.

Мы также счи­таем гибель­ным для чело­века призыв тео­со­фии: изу­чать опыт всех рели­гий, осо­бенно шива­ит­ских сект, адвайта – йоги и других, чтобы посред­ством их “углуб­лять” хри­сти­ан­ство.

Мы при­вели ряд при­ме­ров, чтобы помочь уви­деть симп­томы одной болезни от древ­него язы­че­ского дио­нис­сий­ства до совре­мен­ных визи­о­не­ров. Я много лет тому назад бесе­до­вал с чело­ве­ком, кото­рый увле­кался тео­со­фией и штай­не­риз­мом и, в то же время, считал себя пра­во­слав­ным. Он гово­рил, что зани­ма­ется Иису­со­вой молит­вой, поль­зу­ясь одно­вре­менно уче­нием по “Доб­ро­то­лю­бию” и дыха­нием йогов. Я отве­тил, что это невоз­можно уже потому, что дыха­ние йогов пред­по­ла­гает глу­бо­кий вдох и выдох, а также выра­жен­ное дви­же­ние диа­фрагмы, кото­рое будет при­вле­кать вни­ма­ние к брюш­ной обла­сти, от чего предо­сте­ре­гали Святые Отцы. Кроме того, йога реко­мен­дует во время меди­та­ции сосре­до­та­чи­вать вни­ма­ние на сол­неч­ном спле­те­нии. Я пре­ду­пре­дил его, что такие экс­пе­ри­менты могут кон­читься рас­строй­ством нерв­ной системы. Затем я решил попро­бо­вать сам на себе, что про­ис­хо­дит во время такой “эклек­ти­че­ской” молитвы, и увидел сле­ду­ю­щее: глу­бо­кое дыха­ние стало заглу­шать молитву, и затем я почув­ство­вал, что молитва ушла не только из души, но и из созна­ния, образно говоря, как будто захлоп­ну­лось сердце, и молитва ока­за­лась изгнан­ной. Я встре­тился с этим чело­ве­ком еще раз и попро­бо­вал убе­дить его, что Иису­сова молитва это при­сут­ствие Иисуса через бла­го­дать, и она не может быть выне­сена из Пра­во­слав­ной Церкви и дей­ство­вать, как какой-то талис­ман. Диавол, явив­шийся пре­по­доб­ному Пахо­мию, гово­рил: “Я Хри­стос”; в непра­виль­ной молитве диавол может похи­тить чужое имя. Я также сказал, что содер­жа­ние рож­дает форму, в данном случае – метод, что для Иису­со­вой молитвы надо быть пра­во­слав­ным, а не тео­со­фом; сама Иису­сова молитва – Пре­да­ние Пра­во­слав­ной Церкви, а не тео­со­фии, что необ­хо­димо руко­вод­ство­ваться сове­тами Святых Отцов, а не экс­пе­ри­мен­ти­ро­вать над собой; если он штай­не­рист, то будет при­зы­вать лже Иисуса сол­неч­ный эон, а на самом деле Люци­фера. На это антро­по­соф отве­тил снис­хо­ди­тель­ной улыб­кой, с какой житель сто­лицы смот­рит на про­вин­ци­ала.

Я слышал, что про­фес­сор Бутейко верит в Бога. Одна из его учениц, по спе­ци­аль­но­сти врач, гово­рила, что он даже сове­тует во время упраж­не­ния по воле­вому удер­жи­ва­нию дыха­ния про­из­но­сить Иису­сову молитву, ссы­ла­ясь на то, что такие ука­за­ния содер­жатся у неко­то­рых из отцов. Но это не так. Для упраж­не­ний по Бутейко надо мак­си­мально рас­сла­биться, между тем как Святые Отцы учат, что во время Иису­со­вой молитвы нужно опре­де­лен­ное напря­же­ние, идущее к сердцу; не только бодр­ство­ва­ние души, но и бодр­ство­ва­ние тела. Рас­слаб­ле­ние вводит чело­века в дре­мот­ное состо­я­ние, и молитва из внут­рен­ней беседы с Богом здесь пре­вра­ща­ется в отсчет дыха­ния.

Опасно экс­пе­ри­мен­ти­ро­вать не только с бого­сло­вием, но и с мисти­кой, поэтому мы должны при­ни­мать учение о Иису­со­вой молитве так, как запо­ве­до­вали нам тво­рить ее аскеты Пра­во­слав­ной Церкви, на основе бла­го­дат­ного опыта, став­шего частью цер­ков­ного Пре­да­ния.

Как перейти от меди­та­ции к молитве, если есть опыт меди­та­ции, но нет опыта цер­ков­ной жизни?

Есть люди, кото­рые меди­ти­руют, а есть те, кото­рые молятся. Хри­сти­а­нин на всех этапах своей молитвы отдает себе отчет и пони­мает, что он перед Кем-то, в то время как в восточ­ных рели­гиях, где бог — суще­ство без­лич­ност­ное, чело­век предо­став­лен сам себе и нахо­дится наедине с собой. Он как бы познает самого себя для того, чтобы понять свое отно­ше­ние к абсо­люту.

Хри­сти­а­нин — это совсем другое. Хри­сти­а­нин ищет прежде всего диа­лога без посред­ни­ков с абсо­лю­том, с высшей лич­но­стью, с Богом. Пола­гаю, тому, у кого в жизни был опыт меди­та­ции, нужно не перейти на другое состо­я­ние молитвы, а опу­ститься на самую землю, начать с самого про­стого — взять в руки обыч­ный молит­во­слов и начать читать про­стые молитвы. Чтобы просто понять, что ты просто греш­ник и что для твоего спа­се­ния нужно мило­сер­дие Божье, ты не можешь спасти себя сам.

Чем молитва отличается от медитации?

Приблизительное время чтения: 6 мин.

Молитва и медитация — некоторые считают, что большой разницы между ними нет. Тут, мол, речь только о разных традициях, а в остальном — дело вкуса и личного выбора. Так ли это на самом деле? И в чем все-таки между ними разница?

Молитва и медитация — это разные названия для одного и того же?

Нет, это совершенно разные духовные практики. Молитва — это обращение, в котором непременно предполагается тот, к кому человек обращается: Сам Бог, кто-то из святых (например, Пресвятая Богородица), Ангел-хранитель. Даже если мы не слышим ответа на наше обращение, мы все равно рассчитываем на то, что нас слушают.

Молитва — это плод личных отношений между человеком и Богом. Кто не верует в Бога как в Личность, не может и молиться.

А медитация не обращена ни к кому конкретно. Медитируя, человек произносит слова или звуки, но только для того, чтобы определенным образом настроить самого себя, свое сознание.О многом говорит уже связь этого слова с латинским meditatio — «размышление» Впрочем, на латинском Западе в слово meditatio вкладывали и другие смыслы. С его помощью переводили, например, греческое μελέτη — «забота, упражнение». Им же обозначали интеллектуальный труд, связанный с «вдумчивым чтением» Священного Писания. — Прим. ред. . А индийский учитель йоги (в которой медитация играет особенно важную роль) Патанджали и вовсе называет медитацию «прекращением деятельности сознания». Словом, ничто не мешает заниматься медитацией даже абсолютно неверующему человеку.

Какие цели преследует человек в медитации? И какие — в молитве?

В медитации человек стремится с помощью определенных приемов (фокусировки внимания, повторения определенных слов, дыхательных упражнений) так изменить свое сознание, чтобы получить некий полезный, с его точки зрения, результат. Атеисты и агностики могут стремиться к обретению спокойствия, ясности и собранности ума. Некоторые верующие — искать «откровений» от Бога или других духовных существ. Другие (например, некоторые из последователей буддизма) — очистить ум и сердце. Адепты эзотерических учений — рассчитывать, что их ум, «правильно» настроившись, войдет в соприкосновение с некоей силой, энергией или иной реальностью и достигнет «просветления»… Общее во всех этих вариантах одно: человеком движет стремление достигнуть каких-то своих целей, и он использует для этого специальные технические приемы.

Христианская же молитва рождается из любви человека к Богу, из поиска общения с Тем, Кого любишь. Можно просить у Бога помощи и поддержки, можно благодарить Его или прославлять — в любом случае человек свободно предает себя Богу, не настаивая на своем, а повторяя вслед за Христом: Не моя воля, но Твоя да будет (Лк 22:42). Технические приемы, помогающие «уговорить» или тем более «принудить» Бога исполнить просимое, в молитве не просто неуместны — они противоречат самой ее сути.

А как же исихазм с его техникой «умной молитвы»?

Монашеское движение исихазм (от греч. ἡ ἡσυχία — «покой, молчание»), зародившееся в XIII–XIV веках на Афоне, в самом деле соединяет молитву с определенной аскетической практикой. Но цель этих упражнений — очистить сердце от страстей и приблизиться к Богу, следуя путем святости — обóжения. А вовсе не достигнуть какой-то особенной безмятежности или получить некое «откровение».

Некоторые элементы исихастской практики внешне схожи с техникой медитации: концентрация внимания (в области сердца), контроль дыхания, многократное повторение Иисусовой молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Но есть принципиальные отличия.

Если для медитации часто (хотя и не всегда) требуется какой-то визуальный образ — реальный (как пламя свечи) или воображаемый, то православному монаху-исихасту во время молитвы категорически запрещено представлять себе что-либо: любые фантазии — прямой путь к прельщенности, очень опасному состоянию. А повторение слов молитвы — просто способ всегда помнить о своей человеческой немощи и неспособности спастись собственными силами. Смирение — «необходимое условие для того, чтобы молитва была милостиво принята и услышана Богом», писал святитель Игнатий (Брянчанинов). Если человек, творящий молитву Иисусову, и достигает каких-то высоких духовных состояний, он знает: это дар Бога, а не результат его усилий.

Кстати, все церковные писатели, говорившие об «умном делании», подчеркивали, что это удел людей духовно опытных, и всячески предостерегали от него только начинающих духовный путь.

Сходства между исихастской молитвой и медитацией исключительно поверхностные и объясняются тем фактом, что у всех людей одинаковая физиология, а значит, и способы собрать внимание похожи, объясняет автор книги «Йога. Православный взгляд» Дмитрий Дружинин.

Если медитация не заменяет молитву, то, может быть, дополняет ее?

Молитву христианскую, о которой мы здесь говорим, дополнять нечем и незачем: общение с Богом для верующего человека — самая главная ценность. Православный христианин понимает, что сделаться лучше или получить то, в чем он нуждается, можно только с помощью Божией. И в молитве смиренно просит Господа о такой помощи.

Медитация же — даже если человек верит в Бога или в богов — содержит в себе элемент принуждения: приводя себя в определенное психоэмоциональное состояние, человек как бы настаивает на том, чтобы с ним «вышли на связь», чтобы к его просьбам прислушались. Можно сказать, что он отправляется в духовный мир, не спрашивая, готовы ли с ним там общаться. Кроме того, такие «путешествия» чреваты развитием гордыни: человек, достигший успехов в медитации, может возомнить себя вполне самодостаточным, чуть ли не всемогущим.

Разве Бог не хочет, чтобы мы проявляли инициативу в общении с Ним?

Вероятно, хочет. Но большой вопрос — с Богом ли желает пообщаться человек, занимающийся медитацией? Ведь духовный мир разнороден, и вовсе не со всеми его обитателями можно безопасно «связываться». А мистически настроенный человек зачастую и сам толком не знает, кого повстречает в своем «духовном путешествии». Он призывает силы, о которых не имеет ни малейшего представления, — и всегда сталкивается со злыми силами. Просто потому, что с Богом невозможно общаться на таких «условиях».

Но ведь можно никого и не призывать. Что плохого в медитации как альтернативе аутотренингу?

Смотря что называть аутотренингом. Если речь о повторении неких формул или заклинаний, с помощью которых человек пытается успокоиться или заставить себя во что-то поверить, то это сродни самовнушению или самогипнозу — вещам, предельно далеким от христианства. Христианство как раз призывает нас смотреть на вещи реально, трезво оценивая и мир вокруг, и самих себя: только тогда у человека есть шанс изменить что-то в себе к лучшему. Заметить в себе то, что мешает жить по заповедям Божиим, и сделать всё, чтобы избавиться от этих помех, — вот один из фундаментальных принципов христианской жизни, который называется покаянием. И здесь, конечно, не обойтись без благодатной помощи Божией, как не обойтись и без молитвы.

А, может, христиане так плохо относятся к медитации просто потому, что ее проповедуют конкурирующие религии?

Медитация, действительно, популярна в основном в нехристианских религиях — буддизме, индуизме, отдельных направлениях ислама. Но конкуренция тут ни при чем. У христиан и в самом деле иной взгляд на мир и на отношения человека с Богом.

Последователи индуизма, к примеру, верхом блаженства для человека считают растворение его «я» в некоем безличном Абсолюте — Брахмане; как личность человек просто перестает существовать. Еще более контрастно эта идея выражена в буддизме: любое существование — это страдание, поэтому человеку нужно постараться прожить жизнь так, чтобы избежать новых перерождений, перестать существовать…

Практика медитации органично соединяется с этими воззрениями: медитируя, человек призван отрешиться не только от всего земного, но и от самого себя.

А у христиан цель совсем другая — вечная жизнь в Боге вместе со всеми любящими Его. Сверхзадача христианина — достичь обóжения, соединиться с Богом, но не раствориться в Нем; остаться самостоятельной личностью, но войти в теснейшее общение с создавшим и любящим его Отцом и другими людьми, со всей Церковью. Залогом такого общения в вечности и является наша земная молитва — конечно же, наряду с жизнью по Христовым заповедям.

В чем разница между Медитацией и Молитвой?

В чем разница между Медитацией и Молитвой?
Чем медитация отличается от молитвы?
— Р. Х.

Обычная молитва — это обращение наших желаний, наполовину с верой и наполовину с сомнениями, к неизвестному Богу. Никогда не молитесь с неверием или с чувством безнадежности в своём сердце, думая, что Бог не услышит ваших молитв. Единственный путь познания Бога через молитву — это настойчивость, регулярность и глубина любящих усилий.

Молитесь разумно с душой на разрыв и, в основном, мысленно, не показывая никому, что происходит внутри вас. Молитесь, главным образом, собственными словами любви и сильной тоски, а не чуждым языком других. Молитесь, пока не будете абсолютно уверены, что достигли контакта с Божественным. Затем требуйте удовлетворения своих материальных, умственных или духовных потребностей как своего божественного права по рождению.

Концентрация на Боге.

Медитация сильно отличается от обычной молитвы. Это сосредоточение, используемое только для познания Бога. Во время медитации любая вибрация, посылаемая эго или телесным сознанием, помогает оживить сознание тела и развеять сознание необъятности в Духе.

Когда во время глубокой медитации дыхание становится спокойным, возникает очень приятное состояние покоя. Однако, эго-сознание возвращает мысль о теле, оживляя дыхание и пробуждая материалистичные желания и чувственные отвлечения. Вы не должны отчаиваться из-за этого, а учиться успокаивать дыхание и чувства в ещё более глубокой медитации.

Не столь важно, если вы не смогли вначале установить контакт с Богом или услышать Его постукивание в двери вашего сердца. Долгое время вы скрывались от Него в трясине чувств. Это шум ваших собственных буйных страстей и бег ваших тяжелых шагов сделали вас неспособными услышать Его внутренний зов. Остановитесь, успокойтесь, медитируйте глубоко, и из тишины проявится очертание Божественного Присутствия.

Бог следует закону.

Все, кто соблюдает закон, могут проверить и испытать это на себе. Физические законы объясняются физическими чувствами и оцениваются разумом. Божественные законы постигаются путем концентрации, медитации и интуиции. Бог никогда не скроется от того, кто медитирует, выражает преданность и любовь и посылает зов души. Бог прислушивается ко всем призывам души, но Он не всегда отвечает так, как мы того ожидаем.

Медитируйте и неуклонно используйте свою силу воли день за днем, неделю за неделей, год за годом, пока космическое безмолвие веков не будет нарушено, и вы не получите Его ответ. Вам не придется ждать целую вечность, потому что в глубокой медитации вы обнаружите, что Божественный дух блаженства будет парить вокруг вас и говорить с вами голосом мира.

Не оставайтесь на поверхности слов. Погружайтесь душой в глубины океана восприятия. Контакт с Богом может быть достигнут с помощью регулярных, интенсивных и продолжительных медитаций. Соедините свою глубочайшую медитацию с беспредельной преданностью в безмолвные ночные часы в поисках ответа на свои желания.

Когда ваше безмолвие наполнится всегда-новой, все возрастающей радостью, вы будете знать, что вошли в контакт с Богом и что Он отвечает через воспринимающий инструмент вашей души.

Журнал «Внутренняя Культура»
Сентябрь 1939г

Молиться или медитировать? Что лучше?

Молитва и медитация — это две основные духовные практики, известные с древнейших времен. Чем они отличаются, и какие результаты приносят? Какую практику лучше выбрать в той или иной ситуации? Что эффективнее приближает к Богу и Его любви. Попытаемся разобраться.

Различные виды медитации и их воздействие

Релаксация.

Это практика расслабления физического тела и психики. Строго говоря, такая практика не является медитацией, но последнее время в различных источниках ее все чаще называют этим словом. Релаксация наступает, когда мы даем указание своему физическому телу расслабиться. Слушаем специальную музыку, аудио настрои. Под влиянием музыки, звуков природы, голоса — психика успокаивается. Такая практика полезна для здоровья и долголетия. Однако, для сближения с Богом релаксация не эффективна.

Концентрация.

Это умение удерживать течение мыслей на одном объекте в течении некоторого времени. Эта практика исключительно важна для достижения успехов как в духовной, так и в физической деятельности. Концентрация отличается от релаксации тем, что практикующий занимается интенсивной духовной работой, а не отдыхает. Учителя духовности считают, что способность удержать концентрацию в течении 12 секунд — это уже серьезное достижение. А если человек удерживает концентрацию в течении 144 секунд, для него открываются двери в мистический мир.

Какой результат дает концентрация? Все зависит от того, на чем концентрируется человек. Если концентрироваться на «земных» целях, придет успех в этой области, но это может не иметь ничего общего с Богом и Его любовью. Если концентрироваться на Боге — приблизишься к Богу, по крайней мере в мыслях.

Медитация.

Это полная остановка процесса мышления. В душе человека наступает полная тишина. В этой тишине открываются врата души к постижению мистического мира, который трудно описать обычными словами. Приходят видения и переживания ранее не ведомые. Мистический мир становится реальностью а не теорией.

К чему приводит занятия медитацией?

Польза от медитаций. Через медитации человек может осознать свою бессмертную сущность, становится мудрее, обретает спокойствие и умиротворенность. Некоторые виды медитаций приближают к Богу.

Вред и опасность медитаций. Медитирующий увлекается путешествиями по мистическому миру и перестает ценить физическую реальность, становится бездельником. Но физический мир был дан Богом, специально чтобы люди действовали в нем, пока есть физическое тело, воплощали любовь. Физический мир обладает огромной ценностью. Мистики перестают это понимать.

Молитва и ее воздействие

В молитвенной практике тоже можно выделить разные уровни и разные виды, которые по-разному воздействуют на реальность и дают разные результаты. Рассмотрим некоторые из них.

Молитва прошение

Вероятно это один и самых низких уровней молитвы, особенно если человек выпрашивает у Бога что лично для себя, для самоублажения. В таких молитвах присутствует человеческое эго.

Польза от молитвы прошения. Если человек получает ответ на свою молитву, у него растет вера в Бога.

Опасность молитв прошения. В подобных молитвах может разрастаться человеческое эго, которое является препятствием для изначальной любви, угодной Богу. С такими молитвами не исключена даже деградация личности.

Молитва прощения.

Прощение — это уже один из видов отдавания и жизни на благо других. Когда одни человек прощает другого, он перестает держать последнего в долгу перед собой. Это один из видов отдавания, следовательно это некоторое проявление любви к другим.

Молитва вопрошания.

Молитвы, в которых люди задают вопросы Богу. «Как мне правильно жить, что я должен делать, как правильно понимать священные писания. » Подобные молитвы обладают исключительно высокой ценностью. Вопрос задается Богу. А Бог — это Автор Вселенной и человека, Он точно знает абсолютно правильные ответы, единственные ответы. Кто практикует подобные молитвы, постепенно обретает ясное представление о жизни.

Молитва постижения

Посредством интенсивной молитвы можно перейти в духовную реальность. И эта реальность отличается от того, что постигают мистики Востока. Если сердце молящегося исполнено Божьей любви, он способен охватить весь бескрайний духовный мир. Это не только видения, но реальная встреча с ангелами, с духами людей, соприкосновение с Богом или Его посредниками. Такие молитвы выводят верующего на такой уровень постижения, который не доступен для медитации. Здесь полностью исчезает ложная вера, например, в реинкарнацию, здесь постигается ценность жизни, которая заключается в любви. Здесь становиться очевидно, что суть религии не в отречении от желаний, а в том, чтобы желания основывались на любви.

Молитва любви

Это высший уровень молитв. Когда человек молится из чувства любви к Богу и другим людям. Такие молитвы самые ценные и самые чистые. Это опыт за пределами всех опытов. Основополагающий, корневой, изначальный. В этом опыте постигается Бог, какой Он есть. Через подобные опыты происходит вхождение человека в Мир Бога.